|
“Я никогда не был преподавателем, я всегда был исследователем…”
22 декабря за полчаса до зачета по курсу «Психология и педагогика» на кафедре психологии человека состоялась интересная беседа: студентка второго курса факультета соц. наук Галина Сунгурова задала несколько вопросов, на которые ответил Борис Алексеевич Еремеев, известный студентам того же факультета как профессор Еремеев, преподаватель по ПиП.
Борис Алексеевич Еремеев, профессор кафедры психологии человека в РГПУ имени А. И. Герцена, доктор психологических наук, выпускник психологического факультета СПбГУ.
В 1965-ом году с отличием закончил техникум химической промышленности, в 72-ом – университет, в 75-ом закончил аспирантуру и защитил кандидатскую диссертацию.
С 1977-го по 78-й стажировался в Венгрии.
С 1982-го года работает в Герценовском университете.
Его авторству принадлежит порядка 200 работ, из которых более 180 опубликованы.
- Борис Алексеевич, на своих лекциях Вы ознакомили нас с некоторыми деталями своей биографии. Было бы интересно узнать полный вариант, пусть и в краткой форме изложения.
- Конечно, полного варианта не будет. Если эту полноту реализовать так, сразу, то можно сказать, что родился, учился, работал, женился, защитился, работал… и опять работал… Да, еще жил за границей, вернулся домой [смеется].
Если иметь в виду результаты, то каждый год, для того, чтобы написать отчет, мне приходится по нескольку часов копаться в своих бумагах, в которых зафиксировано то, что я сделал. Обычно на двух-трех страничках десятым шрифтом удается уложиться.
Есть одна тема, которая увлекала меня еще до университета.
В13 лет после окончания семи классов я под влиянием товарищей пошел в радиотехникум. На вопрос, почему я сделал такой выбор, я ответил: “потому что это очень актуально, это современно, это нужно”… Но зам. директора техникума, выслушав меня, предложил мне пойти на другое отделение техникума, не столь популярную – химическое машиностроение. На самом деле не очень-то это было предложением – меня просто записали туда. А раз уж записали, то я и пошел учиться.
Но уже на втором курсе техникума я выделялся тем, что на занятиях по обществоведению (был у нас такой предмет) видел вопросы там, где их как будто бы и не было. И буквально через месяц после начала занятий – где-то с октября, если возникала ситуация, грозящая опросом, то ребята говорили полушутя-полусерьезно: “Давай, Боря, вопросы – вопросы давай! “ И я задавал вопросы, на которые увлеченный преподаватель мог отвечать до конца занятия. Короче говоря, опросы подменялись ответами на вопросы. Так и продолжалось…
К пятнадцати годам – уже на втором-третьем курсе техникума, изучая такие предметы как металловедение, теория машин и механизмов, сопромат, я знал, что в будущем буду заниматься совсем не этим. В Публичной библиотеке на Фонтанке я активно читал произведения классиков – Ламетри, Локка, Платона… Диалоги Платона все были исчирканы, и меня это всегда очень раздражало. Но я все равно с удовольствием читал их, перечитывал…
В общем, уже тогда я понял, что буду поступать на философский факультет.
По стечению обстоятельств я побывал на одном из диспутов, которые начали устраивать в шестидесятые годы. Там мне посоветовали придти в психологический кружок в Герценовском институте. Там я впервые попал в психологическую аудиторию, это были студентки, которые, естественно, к такому желторотому (мне было лет 16) посетителю кружка отнеслись с пренебрежением. Но когда одна из них задала мне вопрос о темпераментах, случилось так, что я, еще не занимаясь теорией темперамента, дал ответ, актуальный для меня до сих пор.
- После техникума был университет?
- Задолго до окончания техникума я уже четко для себя определил, что буду поступать на философский факультет, в Большом университете как раз было отделение психологии на философском факультете. Я готовился к поступлению: у меня был красный диплом (техникум я фактически закончил, только чтобы поступить в университет), и нужно было сдавать всего один экзамен – историю. Это было в 1965-ом году. Но в 66-ом, когда я пришел поступать, выяснилось, что на философском факультете уже нет отделения психологии, а открылся факультет психологии. Я в течение года готовился к истории, а оказалось – нужно сдавать физику. Две недели ушло на подготовку, в итоге мне поставили «четверку». Я говорю: “Ну, раз ставите – значит, ставите”. А для меня это означало необходимость сдавать все остальные экзамены. И, поскольку я был настроен только на один экзамен, документы я забрал. На вечернее поступать было уже поздно, а на заочное отделение еще был прием. Туда я и подал документы.
До экзаменов снова оставалось недели две, и я стал учить физику. По нескольким учебникам, с утра и до вечера – по 12-14 часов в день, с жестким ритмом – чередуя работу и отдых, а отдыхом были физические занятия – и дрова, и вода, и упражнения (подготовка шла на даче)… В итоге я получил “пятерку”, поступил на заочное и стал ходить на вечернее отделение. Одновременно работал – после техникума было обязательное распределение. И получилось так, что уже к ноябрю месяцу мне предложили перевестись с заочного на вечернее, поскольку я постоянно посещал занятия и, наверное, примелькался. Первую свою сессию (и все последующие) я сдавал уже на вечернем отделении.
А в конце первого курса нужно было специализироваться на второй курс. Еще до поступления я формулировал свои интересы, прежде всего, как соотношение психического и физического, души и тела, и думал, что буду заниматься медицинской психологией. Но выяснилось, что под этим названием скрывается совеем другое содержание, и я увидел, что это мне не интересно. Мне нужна была большая гуманитарная ориентировка, чем та, что предлагалась в рамках специализации “медицинская психология”. Патология меня не интересовала – более того, она меня отвращала. Иметь дело с больными, заниматься болезнями, в том числе и патологиями психики… не хотелось. И я выбрал специализацию “социальная психология”. Один из наших преподавателей, Алексей Александрович Бодалёв, предложил мне заняться его темой: “Восприятие и понимание людьми друг друга”. Был 67-й год, второй курс, когда я взялся за эту тему. И я занимаюсь ею до сих пор.
- На одной из лекций Вы нам рассказывали, что в свое время чуть не бросили учебу, предпочтя ей изготовление табуреток.
- С табуретками дело было так. В то время, когда я учился, не было еще той информации по возрастной психологии, которой сейчас я могу делиться и с вами на лекциях.
Я не знал, что в то время у меня был кризис: проявление определенного сочетания и биоритмов, и психологических ритмов, и социальных ритмов в жизни человека.
И если в 18-19 лет наступает максимум речевого интеллекта, то потом следует его спад, зато начинается подъем интеллекта психомоторного. Получилось так, что в 20-21 год у меня наступило время уж очень больших увлечений. Впрочем, увлечения у меня были и раньше, со школьной скамьи. А будучи в техникуме, я ходил на свидания с девочкой, с которой дружил еще с седьмого класса… А тут… вся жизнь наперекосяк пошла, и даже сессии сдавать не хотелось. И я очень благодарен своему старшему другу, который в такую минуту меня поддержал. Я был в буквальном смысле слова готов бросить все и делать то, что мне хорошо удавалось. По специальности (механик химического аппаратостроения) я тогда работал на самых разных работах. Но вот – хобби - не хобби, а с деревом я всегда умел обращаться особенно хорошо, делал и полки, и стеллажи, и табуретки. Все это имело спрос у моих родных, я дарил такие подарки ко Дню Рождения или каким-либо праздникам.
Да, какое-то время я был готов оставить все, что связано с интеллектуальной деятельностью, но работа по теме, которую я начал еще в 67-ом году, продолжалась, и продолжается вплоть до настоящего времени – в разном темпе и под разными углами зрения.
В свое время меня поразило выражение у Энгельса: “Анатомия человека – это ключ к анатомии обезьяны …”. В итоге к тому же я впоследствии пришел и на своем материале: “Образ человека у человека как в капельке воды весь душевный мир человеческий отображает …” Вопрос стоит только о том, как извлечь из этой капельки знание об океане, о космосе – о микрокосмосе, о макрокосмосе…
Вот так обстоит дело с биографией.
- А как Вы пришли к педагогике?
- С педагогикой – сложно… В 75-ом году я закончил аспирантуру, кстати, туда меня тоже взял Бодалёв, и стал работать ассистентом на факультете психологии. Но получилось так, что ко времени моей защиты Бодалев уехал по работе в Москву. В связи с определенными обстоятельствами, здесь у меня не было перспектив должностного роста в течение нескольких лет, несмотря на постоянный рост публикаций. В 77-ом году у меня появилась возможность поехать за границу, я оформил заявку, после чего год жил на стажировке в Венгрии. Фактически я работал все по той же теме, но акцент ставился на новом интересном вопросе. У нас в Союзе такого материала не было, а там эта тема расцветала: “Брачные объявления в прессе”. Оттуда я привез кучу работ, и только в 80-е годы у нас появились сами брачные объявления. Они, кстати, могут быть очень информативны. Не всегда, конечно – когда они составлены под диктовку, это стандарт, клише; но если они персонифицированы, то это чрезвычайно интересная и благодарная информация о том, каковы взаимные ожидания мужчин и женщин.
В 77-ом я уехал, в 78-ом – вернулся, но что толкнуло меня сюда? Я не хотел заниматься педагогикой, по призванию я никогда не был преподавателем. Я всегда был исследователем, копателем по натуре. Но меня не устраивало то, что не было перспективы изменения статуса, тем более, что после возвращения публикаций у меня прибавилось. А я как был ассистентом на кафедре психологии по распределению в 75-ом году, так им и оставался и в 78-ом, и в 79-ом, и 80-ом. Я пытался предпринимать какие-то шаги в этом направлении, но новое руководство не очень хорошо относилось к… так сказать, “бодалевским выкормышам”. Начал я искать различные пути, писать письма по Союзу, получил несколько ответов, а Бодалёв из Москвы посоветовал мне обратиться в Герценовский институт. Тот был рядом, но мне это в голову не приходило. Тогда зав.кафедрой психологии был профессор Александр Ильич Щербаков, в недавнем прошлом ректор института, и я ему очень благодарен за то, что он очень по-доброму, можно сказать, по-отечески ко мне отнесся и в 82-ом году он взял меня на кафедру (тогда была одна кафедра – психологии).
Но для работы здесь главным было преподавание. Это – прежде всего, а научная работа –постольку-поскольку. Профессор Щербаков был мудрейшим человеком и, в частности, среди прочих принципов руководства использовал принцип: “от каждого – по способностям ”.
И в таких, в общем, благоприятных условиях работы я впервые вплотную столкнулся с необходимостью заниматься и педагогикой тоже. А через несколько лет я начал убеждаться в том, что здесь есть свои преимущества. Еще в университете мудрые коллеги-преподаватели, в частности, Нина Альбертовна Розе, Мария Даниловна Александрова, зная мои установки, независимо друг от друга, по-матерински говорили мне: “Для того, чтобы быть понятым, нужно быть постоянно готовым к тому, что аудитория не настроена по отношению к предмету так, как преподаватель…” Нужно учитывать состояние аудитории, иметь в виду, что интересы аудитории отличны от интересов преподавателя, к этому надо быть готовым и делать все возможное, чтобы как-то менять эту ситуацию.
Вот так я и пришел к педагогике.
- Что касается Вашей преподавательской деятельности, в частности, на факультете социальных наук: выделяются ли чем-то наши студенты, отличаются ли они от студентов других факультетов?
- В отношении к гуманитарной тематике и к людям вообще на факультете соц. наук больше разнообразие. В каком смысле? Есть очень вовлеченные в гуманитарную проблематику, вплоть до того, что ребята троекратно превышают показатели, характерные для среднего студента. Более двухсот тех условных единиц, о которых сегодня пойдет речь на зачетной работе... Это с одной стороны, а с другой – есть те, уровень отношения которых к человеческому миру соответствует уровню первого-второго класса: 10-15 пунктов при норме для студентов 50-70.
То есть существует огромное разнообразие по параметру “отношение к человеку”, и вплоть до криминала. Я имею в виду, прежде всего, те формы поведения, которые относятся к мошенничеству, в частности, только на факультете социальных наук: одна беременная студентка, по ее словам, находилась на девятом месяце и в конце сентября, и в середине ноября… Под этим предлогом она дважды пыталась получить зачет только за свою беременность. А когда это не удалось, она приписала мне некорректное поведение: обвинила меня в том, что якобы я довел ее до состояния, потребовавшего госпитализации, и написала об этом декану с просьбой разрешить ей получить зачет у другого преподавателя, чего и добилась. Вот такая крайность была.
- А со студентами какой специализации Вам приятнее всего работать?
- Все-таки, если брать в сравнительном плане – конечно, с психологами, хотя среди них и бывают и психолухи [смеется]. Но все равно это близкое, родное, и установка практических психологов на психологию, на человека все-таки больше, чем на любом другом факультете.
- На своей первой лекции Вы проанализировали отношение к Вашей персоне присутствующих студентов. На основании чего Вы делаете подобные выводы? Как, по Вашему мнению, к Вам относятся студенты 2 курса факультета соц. наук в настоящее время?
- На первой лекции я такие выводы сделал по законам социальной психологии – это законы работы с большой аудиторией. Чем меньше аудитория, тем более допустимы отклонения от этой тенденции, но общая вероятность такова: примерно каждый седьмой в массе людей, с которыми мы встречаемся, не воспринимает нас или, наоборот, мы не воспринимаем его, в смысле “не принимаем”. Короче, некоторые люди нам нравятся, некоторые – не нравятся, но каждому из тех, с кем мы имеем дело – точно так же мы можем нравиться или не нравиться. И специфика преподавательской позиции в том, что необходимо сознавать это и работать со ВСЕМИ. Самая большая трудность в том, чтобы не переносить свои личные симпатии и антипатии на отношение к студенту, на работу со студентом. Это проявляется не только в оценках, но и в том, как даются задания студенту, как учитель воспринимает все, что тот делает, общается с ним… Важно разводить личное и личностное.
- Считаете ли Вы себя строгим преподавателем?
- [смеется] В определенном смысле – да.
- Какой процент студентов обычно сдает зачет/экзамен с первой попытки? Какими, по Вашему мнению, будут результаты на этот раз?
- Обычно сдают сразу те, кто работал, а в вашей аудитории это примерно половина, первые две группы. Причем из этой половины четверть студентов, как правило, оказываются более успешными и при ответе на вопросы. На этот раз, надеюсь, результаты будут в пределах той же статистической формы распределения. Процентов 25, может быть, наберут свыше сорока баллов – ближе к пятидесяти, человек 6-7 покажут результат свыше пятидесяти пунктов по усвоению программы – это будет 53-55, тот обычный максимум; один раз только за десять лет человек набрал 82 балла, причем на пересдаче. А одна девушка на факультете соц. наук, лет 7 или 8 назад, не ходившая на лекции, но подготовившаяся по книжке, получила 74 балла.
- А случается ли, что студенту так и не удается получить удовлетворительную оценку по окончании учебного курса?
- Поскольку я оцениваю РАБОТУ, а хоть что-то сделать приходится каждому, двойки закрываются. Пусть и со второго раза.
За все время моей работы на вашем факультете, в самом начале, раза два была повторная пересдача, с комиссией.
- Вы сами неоднократно обращали наше внимание на то, что коллекционируете карикатуры на профессора Еремеева. Сколько экземпляров содержится в Вашей коллекции на сегодняшний день?
- Немного, карикатур порядка двух десятков. В этом году одна – на третьем курсе, и три – на вашем. Я коллекционирую различные образцы студенческого :свободного творчества”: и записки, и вопросы, есть и стихи, и письма с разными подковырками… и без подковырок. И байки всякие
- Какая самая невероятная легенда о профессоре Еремееве Вам известна?
- Самая главная - о том, что я жил во Франции. Там я никогда не был, я был только в Венгрии.
- У нас ходит про Вас история, что на лекции в СПбГУ, когда стало слишком шумно, Вы открыли окно и шагнули со второго этажа. Это правда?
- [смеется] Нет, на лекции со второго этажа я не выходил, это произошло в седьмом классе, нечаянно. Я к девушке потянулся – она на дерево залезла. С этой девушкой я потом в техникуме на свидания ходил…
- К слову о девушках… Исходя из сказанного Вами на лекциях о Вашей супруге, вы с ней счастливы в браке. Руководствуясь какими принципами, Вы выбирали жену? Что можете посоветовать по этому поводу нашему поколению?
- С супругой, со своей половиночкой, мы, как говорится, дай Бог и другим так же. В нашей группе из четырех друзей я один в первом и единственном браке. Половиночка меня нашла (а я – ее нашел) в университете: она училась на философском факультете, я – на психологическом. Причем до нее знакомых разных у меня было… не очень много, но достаточно, чтобы можно было отдавать себе отчет в том, как складываются отношения.
Если коротко, то я старался найти то, о чем сейчас время от времени вспоминаю – вторую половинку. Что это значит для меня? Простенькая ситуация: например, девушка начинает задавать тон в отношениях, сразу предполагая какие-то материальные обязательства. Или она говорит: “Ай-яй-яй, мы уже с тобой полгода знакомы и ни разу не поссорились – как так можно?!” Или она в своих интересах совершено не приемлет моей занятости. Либо же она оказывается ревнивой, и ревность проявляется по отношению к моей работе, к моим знакомым, к моим друзьям или родственникам – все это как раз НЕ ТО, что свидетельствовало бы о второй половине.
Для меня половина ЕСТЬ там, где можно идти в одном направлении и не мешать друг другу. По мере сил – помогать. И верить друг другу, и доверять друг другу. И иметь в виду свободу развития друг друга. Ну и, естественно, любовные отношения, без которых ничего не может сложиться между двумя людьми.
– И последний вопрос… Есть ли у Вас какие-то предновогодние пожелания студентам?
- Стараться жить полной жизнью и ничего не делать в крайних формах, чтобы не возненавидеть это, “не переесть” – перенасыщение, как правило, бывает связано потом с отвращением… Все стараться ухватить, но искать свою меру…
Это, пожалуй, самое главное пожелание: ИСКАТЬ СВОЮ МЕРУ, СВОЕ ЛЕЗВИЕ БРИТВЫ.
©Галина СУНГУРОВА
|
